МАВРО ОРБИНИ
О "РАСШИРЕНИИ НАРОДА СЛАВЯНСКОГО".
СЛАВЯНСКОЕ ЗАВОЕВАНИЕ ЕВРОПЫ И АЗИИ.

Текст взят c сайта semargl.me

Новонаселеніе СлавянЪ вЪ Боеміи
[то есть въ Чешскои землѣ]
и вЪ Польщи.

Чехъ Кроатъ, роду благороднаго, былъ между своіми ѕѣло почтенъ, тои [учінілъ или по случаю или промысломъ] убілъ нѣкоторого изъ своіхъ знатныхъ, за что обвіненъ, и позыванъ на судъ по законамъ, не восхотѣлъ стати на судъ; гонітелствуемь же отъ протівныя страны, болшая бо часть Кроаціи вооружішася ради защіщенія и охраненія законовъ своіхъ, на непокоріводерзскаго Чеха. Но тои, да избудетъ ярости людеи, совѣтовавъ съ пріятельми своіми, взявъ своего брата Леха съ собою со своіми сродніками и пріятельми и рабами многочісленными, воспріялъ путь чрезъ Паннонію верхнюю, сосѣднюю Моравляномъ, еже искати жітельства твердаго во инои странѣ.

Достігши же со своіми людми въ Моравію населенную, и въ немалую часть Саксоніи породы Славянскои, тамо остоновілся на нѣкое время.

Моравляне показали ему едіну страну бліжнюю, наріцаемую Боемію, отъ ніхъ прежде жітелствованную, по томже оставлену пусту, въ неіже не многіе Славяне осталіся разсѣяни по шелашамъ, сказующе ему тую ко обітанію ѕѣло прістоіну. Чеху же прішедшему во опредѣленія послѣдняя, угодно бысть сіе предложеніе, иде со своіми людми чрезъ горы Герчінскіе, не раздражая нікого, сніде въ Боемію пусту, владѣемую токмо стадами овецъ и быковъ болѣе, нежели людеи, которыхъ обрѣталося мало, но и оные ни въ чемъ не політічны, но пастухи, носяще власы долгіе. Которыя сперва испужаліся отъ пріходу сего новаго народа нікогда еще відѣннаго, потомъ разумѣвше, что отъ тогоже суть рода Славянского, поздравіли новыхъ гостеи, и обнімаліся, и подаріли ихъ гостінцами обыкновенными даватіся другомъ, сірѣчь млекомъ, сыромъ и мясомъ, и дали имъ вожда въ Боемію ніжнюю.

Чехъ же поиде до горы, изъ которые изходятъ рѣки Албія, іултавія нареченная Ріпъ, еже глаголется відѣніе, понеже отъ туду відятся зрѣніемъ очесъ всѣ поля пространные страны. и возшедъ на сію гору, и усмотрівъ здравость воздуха, и плодоносность земли, и изобільство пасствъ и бреги; воздвіже руки къ Небеси возблагодарілъ Бога за толікая благодѣянія воспріятая, сотворілъ жертву отъ скотовъ съ собою пріведенныхъ, по обычаю онаго народа.

И возвратівшіся ко своімъ, возбуділъ ихъ ко труду, раздѣлілъ землю всякои Фаміліи, послалъ ихъ строіти домы и обітателства. И понеже были всѣ искусны земледѣлствію поль, скоро и съ радостію пріложіліся ко тружденію; и въ мало время умножіліся Вандалами, и Далматяны, стекающіміся на всякъ день къ народонаселенію Боеміи яко къ мѣсту отдаленному отъ мятежеи военныхъ; въ малые годы доіде оное людонаселеніе въ состоятелство едіного знаменітого Королевства;

Лехъ такожде возжелалъ быти заводчікъ другаго народа и другаго Королевства, просілъ своего брата Чеха, да отпустітъ его отъити со всѣми оными хотящіми ему послѣдовати, еже искати иныхъ пребываніи во иномъ мѣстѣ: обѣщавая возвратітіся, ежели не обрящутъ пользы къ ихъ обітательству: соізволілъ ему Чехъ.

И тако Лехъ со своіми послѣдовалъ чрезъ горы Сѣверные. И дошедъ во оные мѣста, которые нынѣ именуются Шілезія [шленскъ] и Полша наполнілъ ихъ жітелми, употребляя благочініе ко всѣмъ, и не показуяся нікогда ніже славолюбівъ, ніже гордъ.

Тожде такожде дѣиствовалъ его братъ Чехъ во своемъ Королевствѣ.

И ради вѣчныя памяіти обоіхъ братіи, Боемляне нынѣ наріцаются именемъ своего завотчіка, Чехи; а Поляки отъ своего, Лехи.

Боемія и Полша обітаемая отъ оныхъ Славянъ, отъ пріроды вдаліся во оружіе, и множественны людми удалыми и поятными какое нібудь воінствовати ѕлочінство;

Воина, которую имѣлъ Карлусъ Крассо Імператоръ протіву Боемовъ, за пріятелство Гунновъ; болши была сумнітелна, и бѣдственна паче оныхъ преждебывшіхъ съ тѣми Гуннами и со Французы; Король ѕѣло пресловутыи Боемскіи былъ Оттокарь пятыи, которои разшірілъ свою державу отъ моря Балтіиского, даже до Дуная, и до моря Адріатского, и нетокмо Боемляне сами были храбровоенные и изрядные саидачніки, но и жены и дѣвіцы оныя страны были такожде пріродою храбровоінственны. Ибо воспріявши оные употребленіе всѣдати на конь, возбуждати его къ скаканію, обращати его вкругъ, герцовати копіемъ, носіти колчанъ и саидакъ, и метати копеицемъ, ходіти за охотою, и не оставляти дѣла надлежащаго къ воинѣ управітелнѣишаго оныхъ временъ.

Наіпаче же нѣкогда оные жены овладѣли Королевствомъ, имѣвше правітелніцу себѣ Валашку дѣвіцу двора Королевы Лібуссы, жены Пріміслава. Та во образъ другія Пантазілеи Амазонки, бѣгая съ подругами отъ содружества людеи, изшедши оная отъ мѣста, господствовала 7 лѣтъ въ Боеміи, и убіла своею рукою во едінъ день 5 непріятелеи своіхъ.

Женщіна ѕѣло мудра была, досужа и хітра, споспѣшествуема отъ другія прігожаишія лукавнѣишія и немілосерднѣишія именуемыя Сарка, которая дабыисходатаістовати смерть Стіраду юношѣ сілнѣишему, и паче иныхъ ко истребленію естества женскаго мужественному; употребіла обманъ послѣдующіи: пріказала она себѣ прівязати руки и ноги ко пню древа, и положіти на землю, при бокѣ рогъ охотнічеи, и сосудъ пітія отравного, которое отъімало умъ кто его испіетъ, пріказала засѣсти подругамъ въ таінѣ, вмѣстѣ не ѕѣло далекомъ. Но стояла одна многое время. Егда тамо прішелъ Стірадъ забавляяся на охотѣ, відя Сарку тако прівязану, подвіжеся къ мілосердію, соблазнівшіся и прелстівшіся о ея красотѣ, вопросілъ ю о прічінѣ того немілосердаго положенія. Отвѣтствовала ему Сарка обманчівая, что то дѣиство есть ярости повелітелніцы ея Валашки, занеже не похотѣла послѣдовати злочінствію ея къ людемъ, за что та Валашка уже готова была предати ю смерти, но когда услышала его псовъ лаяніе и ржаніе конеи, убѣжала, дабы паки по томъ возвратітіся, и яко перешла бѣда прішествіемъ его, и спаслася отъ конечные ея смерти; При томъ просіла его благопріятство освободіти ю, или розвязаніемъ, или смертію власныя его десніцы, да бы невпасти паки во оные Валашкіны руки немілосердые. Стірадъ же разрѣшівъ ю, вопрошаше о прічінѣ рога и сосуда, оная отвѣтствовала, что пітіе опредѣлено есть ко продолженію ея жізни, да сотворітъ еи мученіе чуятелнѣішее; а что рогъ долженствовалъ положенъ быти на шѣю ея, ради знака, что она была за звѣрямя охотніца. То рекши, испіла сама часть отъ пітія, протівъ которого была предъограждена охранітелнымъ лекарствомъ, а остатнее дала Стіраду. У негоже пітіе отъяло абіе умъ, и вложівъ рогъ во уста рекъ, хочю трубіти въ него на ихъ унічіженіе; отъ чего возшумѣлъ и возгремѣлъ воздухъ и лѣсъ. Вышла Валашка со подругами вооруженными, отъ Западнаго мѣста, поімали и связали ѕлосчастного юношу. И пріведши его въ замокъ Велікоградскои, убіли предъ прісутствіемъ Короля Пріміслава и при всѣхъ людехъ.

И да нікто за баснословіе почітаетъ, что сіе воінствованіе женскаго полу въ Боеміи бысть, понеже обычаи древнѣішіи былъ въ Сарматіи, яко жены, біваліся съ мущінами. Чінъ дѣвіцамъ былъ, еже стрѣляти изъ лука, сѣдати на конь, и ѣздіти на ловлю. А женамъ уже потомъ сеи чінъ, еже бітіи непріятеля. И егда дѣвіцы своего чіна неісполняли казнь имъ была мученіе погубленіемъ дѣвства ихъ, которое мученіе вмѣнялося велікое во оные времена неіскусоѕлобные.

Мужество подобномысленное показала въ недавныхъ лѣтѣхъ Матілда, жена роду Боемского, которая посягла за мужъ за графа верховного, уѣзду знаменітого, отъ которого роділа сына съ толікою болѣзнію. Но егда умеръ младенецъ, вскорѣ потомъ удумала себѣ не сообщатіся впредь съ мужемъ. Которои за сіе воздвіже оружіе на жену, такожде и она пріяла себѣ мощь, еже возпротівітіся ему. И шедше на полевои бой, одолѣла, и взяла въ полонъ Малтіда мужа своего, и пріказала ему отсѣщи главу; и нікогда уже невоспріяла мужа, наіпаче подаріла всѣ свои земли, лежащіе отъ Радікоѳана, Фортеціи Санезе, даже до Цепарона, нынѣ же наріцаются Отчее наслѣдіе Святаго Петра, Церкви Рімскія.

Храбрости военнои Боемлянъ не уступали ни въ чѣмъ Поляки, которые многажды разбивали до послѣдняго истребленія мужественнѣишые воиска, водімые отъ Тамберлана [то есть Теміръ аксака] и отъ Батыя. Разбіли пресілное воиско Турецкое, которымъ командовалъ самъ Салтанъ своею особою, порубіли 80 тысячь. Побіли такожде воиско Московское, побѣділи Господъ Лівонскіхъ, и Померанскіхъ, прінудівъ ихъ платіти дань погодную, сіе бысть при Сігізмундѣ Королѣ Полскомъ.

Сіе Королевство въ началѣ было наполнено народомъ Славянскімъ, толіко храбровоеннымъ, и толіко жестокімъ, что отъ того ѕѣло коснѣло ихъ обращеніе ко благочестію Хрістову.

Понеже Поляки были потоплены во Ідолослуженіи преукорененномъ; Ідоли же ихъ первенственные были, Іовітъ или Діи, Марсъ или Арісъ, нареченъ Леда богъ воіны, и датель побѣдъ; Плутонъ наимянованныи Ніа, податель лутчіхъ Престоловъ во своемъ Царствѣ. Венеру или Афродіту называли Діділіа, отъ сея прошали Многоплодія и сладострастія ко изобілію дѣтеи, Діанѣ или Артемідѣ дали имя Зѣвана или Зѣвоніа, тои моліліся о воздержаніи, и о щастлівыхъ ѕвѣроловітелствахъ, Цереру ілі Дімітіръ, наріцали Марцана, отъ которыя ожідали плодородія Поль, и Древесъ. Покланяліся Вѣтру, которои протекаетъ по колосамъ жітъ, и по вѣтвіамъ древесъ, наріцающе его Догода, или Похвістъ, именемъ же Догодовымъ значіли Ведро, а Похвістовымъ имянемъ нераствореніе или ненастіе воздуха; Такожде покланяліся Ледѣ матери Касторовои и Поллуксовои, подъ именемъ Лада и Леліи и Полели, древнѣішія ихъ пѣсни пріпѣваліся въ ихъ рѣчахъ: Лада Лада, и Лели и Лели, Полели Полели.

Въ Боеміи, въ день недѣли четвертыя велікого поста, постановлялъ народъ на телѣгѣ болваны Марцанінъ и Зѣвонінъ, которыхъ носіли со славою и съ пѣніемъ плачевнымъ. По томже вметали въ Эзеро или въ рѣку, на память того дня, сірѣчь 7 дня Марта мѣсяца, въ которыи день Мечіславъ учінілъ явнонародныи указъ, что бы сокрушати куміры Ідолскіе.

Боемляне во время своего Короля Борівоа и Королевы Людомілы, воспріяли Крещеніе чрез Святоплуга Короля Моравского въ лѣто 900.

Но Поляки закоснѣли во Ідолослуженіи даже до 965 лѣта, въ неже дѣіствомъ и тщаніемъ Короля ихъ Мечіслава, прішли во Хрістіанство сіцевымъ образомъ; понеже Мечіславъ имѣлъ себѣ по употребленію обыкновенному онаго народа Ідолослужітелного, седмь женъ, съ которыми аще и много лѣтъ совокуплялся, но неможаше раждати сыновъ, ради наслѣдія себѣ на Королевство. Увѣщавали его нѣкоторые Хрістіане обрѣтавшыися во дворѣ его, еже оставіти языческую поганую вѣру, ради воспріятія вѣры Хріста подателя сыновъ, и утѣшітеля общаго всѣхъ. И при томъ сопрящіси истіннѣ и законнѣ со едіною точію женою Xрістіанкою. Онже послалъ въ Боемію просіти себѣ въ жену дщерь Дуки Болеслава, братоубіицы Владіславова, почітаема за Святаго; Болеславъ уступілъ дщерь, обаче за договоромъ, что бы ему быти Хрістіаніномъ. Мечіславъ тому соізволілъ. И въ самыи тоіже день лѣта 965 воспріялъ въ Гнезнѣ Святое Крещеніе, и женілся на Домбровкѣ дщери Болеславлеи, и тако онъ при своеи жізни пекся вести и содержати по всему своему Королевству благочестіе Хрістіанское, посылая указы по всѣмъ градамъ; да бы во едінъ нѣкіи день на то опредѣленныи, сокрушіли всѣ ідолы, и дабы крестіліся кіиждо.

Літвяне такожде народъ Славенскои, были ѕѣло упрямы во своемъ Ідолослуженіи, покланяхуся вмѣсто Бога своего первенственнаго огню, подъ именемъ Знічь, и ихъ жерцы соблюдали его непрестанно въ нѣкоторыхъ мѣстѣхъ на то отлученныхъ и во градѣхъ первенственныхъ. Во своіхъ немощахъ и болѣзнехъ, повелѣвали своімъ сроднікомъ совѣтовати со Священніками о избытіи отъ немощи, они же предстоя нощію предъ огнемъ священнымъ, по утру давали отвѣты мечтателные, увѣряя ихъ, яко відѣша во огни стѣни немощнаго.

Воздаваху чести божественныя Перуномъ [Громострѣломъ] имѣли лѣса, и нѣкоторые избранные древа освящены ихъ капіщамъ, и не было поволно нікому сѣщи ихъ, аще же по случаю разрушалъ кто законъ, оныи преступнікъ безъ наказанія не оставленъ былъ; понеже прогнѣванные демоны, или творяху его пасти мертва, или развращенна которымъ лібо удомъ. Воздаваху нѣкоторую честь божества ехіднамъ и протчымъ зміямъ, изъ которыхъ каждая порода имѣла нѣкоторые особлівости. Которыхъ корміли попеченіемъ своіственнымъ, пріносяще ему жертвы отъ млека и отъ куръ. Вмѣняли въ напасть будущую породѣ, когда едінъ отъ оныхъ Ідоловъ своіственныи убіенъ бывалъ, или воспріималъ нѣкоторое пораженіе. На всякіи годъ въ 1 день Октября по собраніи плодовъ, пріносіли жертву годовую и всеобщую, къ которои стекаліся жены и дѣти, банкѣтовали по три дни непрестанно отъ предложенныхъ жертвъ прінесенныхъ Богомъ ихъ. Егда возвращахуся съ воіны, жертвовали огню нѣкоторые добычи, съ какімълібо полоненікомъ.

Стояху убо Літвяне Славяне въ заблужденіи Ідолослужітелства даже до лѣта 1385. Въ неже Королевство Полское правітелствуемо было Годувігою дѣвіцою. Къ неіже послалъ Ягеллонъ Князь Літовскій двухъ своіхъ братеи, просіти именемъ своімъ Гедувігу въ жену, со обѣщаніемъ еже пріяти тоя благочестіе Хрістіанское, и соедініти вѣчно Літву къ Польщѣ, и потщатіся съ німъ о прісоедіненіи паки Помераніи, Хулмеца и Шлезіи и протчая отчюждівшаяся отъ оного Королевства; соизволеніемъ сіхъ предложеніи; Ягеллонъ пріѣхалъ въ Краковъ въ лѣто 1386, со всѣмъ своімъ дворомъ, и тамо крестілся и нареченъ бысть Владіславъ обручілся съ Гедувігою, и бысть помазанъ Королемъ Польскімъ въ лѣто 1387.

Ради обращенія Літвы, пріведе съ собою Королеву сожітіелніцу свою со многіми Епіскопы и другіми ліцами Церковными и съ подаяніемъ одеждъ суконныхъ, прінесенныхъ съ собою изъ Польщи всякому воспріимавшему Крещеніе; Народъ же убогіи и грубыи даже до онаго дне доволствовавыіся одеждами льняными, прітекаше отъ всѣхъ странъ за еже имѣти со Крещеніемъ одежду суконную. Погасілъ Король оныи, священныи огонь Ідольскіи. Разсыпалъ ихъ храмы, разорілъ олтари, побілъ вся ѕміи, посѣче и съ корене вся лѣсы и древеса посвященные, и изчістілъ Ідолослужітелство отъ оного мѣста Літовскаго.

Въ лѣто 1413, поіде Владіславъ съ воіскомъ протіву людеи своіхъ подданныхъ Самогаціи, и одолѣвъ ихъ, сожже капіще ихъ огня священнаго емуже покланяхуся, посѣче рощи священные изъ корене, обязалъ ихъ воспріяти вѣру Хрістову, и возставілъ прекрасную церковь въ мѣдніцахъ;

Обгоріяне подданые Літовскіе покланяліся Ідолу наріцаемому золотая Баба, которыи поставленъ далеко при рѣкѣ Обіго, держащъ во обьятіяхъ младенчіка, егоже сказоваху быти ея внучку, окруженъ многіми разлічными інструментами на подобіе трубъ, яже творяху велікъ шумъ; егда же ктолібо хотѣвъ получіти какуюлібо вещь, жрецъ совѣта прошаше отъ Ідола, отъ негоже пріемляше истінные и извѣстные отвѣтствованія о томъ еже должно бы творіти. Нікто несмѣяше проіти мімо блізъ того Ідола, безъ прінесенія какоілібо вещи, егда же нічесого иного имѣяше, изторгши одінъ власъ изъ одежды, и прінося тои, кланяхуся до земли, и сіе Ідолу доволно было.